Армине Давтян: философия есть и будет основой экзистенциальной борьбы – жизнеутверждения человека

посвящается:

Всемирному дню философии – 2019

25-летию новейшей истории Кафедры государственно-конфессиональных отношений

Уважаемая Армине Ваграмовна, благодарю за эту возможность обменяться мнениями по актуальным проблемам и поговорить о роли философии и, может быть шире – о способности человека иметь ценности.

Мир велик, мир развивается – его динамики и трансформации актуализируют проблемы переосмысления ответов даже на те из вопросов, которые, казалось, давно получили решение и стали классикой. – Получается, что каждый человек, каждое поколение, заново перескладывает этот ребус и решает загадку – что же это такое Мир, Человек, Ценность и каковы / почему они такие, как представляются? – человек всякий раз заново всматривается в эту причудливую картинку калейдоскопа и пытается ….

Уважаемая Армине Ваграмовна, как Вы полагаете, что пытается в этом своем вглядывании / вопрошании понять человек, что различить, а главное, на Ваш взгляд, зачем?

 

А.Д.: Конечно, однозначного ответа на этот вопрос невозможно дать, поскольку каждый человек в отдельности имеет свои доводы в выборе своей жизненой позиции, своей философии. Но то, что макро-, мега- и микро-среда, социально-культурные, религиозные – общественно значимые – ценности имеют прямое или косвенное влияние на формировнаие философии личности и социума в контексте культуры, это самоочевидный факт. В этом контексте ценности являются главными ориентирами, оказывающими влияние на формирования собственных установок и деятельностных ориентаций человека. Даже если личность считает, что он либерал или демократ, или вообще не имеет каких-то выраженных предпочтений, все равно в её основе лежат какие-то ценносные приоритеты, которые направляют человека на избрание того или иного пути.

В мире много систем ценностей, которые собственно и формируют ресурс этого калейдоскопа, ценностно-смысловой палитры современного мира. Каждую секунду их слияние (синергия) становится причиной рождения новых микроценностных систем, что для конкретных групп делает все более трудным процесс выбора и/или формулирования собственных ценностных систем. Еще труднее это делать отдельно взятому человеку, личности, мышление которого практически постоянно находится под давлением, испытывая трансгрессивные атаки со стороны других, чужих ценностей через СМИ, социальные сети, свободное передвижение по информацивнным потокам. Все это стало причиной формирования 2х поведенческих паттернов. В одном случае человек не обременяет себя опытом самостоятельного анализа – исследования сущностных различийх то ли идеологических, то ли аксиологических систем – отказывается определяться в их экзистенциальных, прагматических или иных мировозренческих основаниях, что приводит к формированию конформистской позиции и известной доле беспринципности – «все что принимают многие, это есть хорошо, а что не принимают, это плохо». В итоге такой Я-конформист не принимает ни то, ни другое – он статичен в своем выборе не принимать ничье, а потому и свое предлагать, а уж тем более навязывать – оказывается практически невозможным.

Во другом случае, когда человек имеет высокое самоопределение в своем ценностном выборе, он искренне полагает, что является индивидом и имеет право не принимать навязываемые ему в семье, или в социуме ценности. Зачастую такие люди полагают, что именно они сами могут диктовать, навязывать другим свои мнения (ценности) другим как более аргументированные. Данная установка приводит к формированию позиции Я-диссиденту, что также приводит к статичному состоянию в выбре ценностей.

Получается, что каждая отдельная личность в своих выбрах обеспечивает уникальную единичность и является условием формирования обще-групповых вкусов, установок и набора ценностей – формирования национальных, религиозных, гражданско-политических или иных ценности.

В современном мире общности становятся все более диффузными и менее устойчивыми – они просто физически не успевают «консервировать» свои ценности, формировать консервативные установки – на арене «кратких истории» варьируется бесконечное число ценностных установок и систем, и эта сфера публичной жизни становится своего рода открытым, неконтролируемым театром или мастерской художника, где каждая личность вполне себе демиург, хорошо если с развитым чувством вкуса. Информационные потоки лишь усиливают вихри то ли в коло-, то ли в водо-вороте материальных и духовных ценностей – человеку только и остается, что обеспокоится проблемами выживания – если не изолириваться, чтобы не сойти с ума, то искать способы гармонизации и упорядочивания нарастающего в мире хаоса.

Крайности при выборе исключительно материалистических или идеалистических установок, как показывает опыт, приближают человека к трагическим следствиям – человек просто не успевает в столь высоких динамиках осмыслять даже свой собственный опыт – осознавать различие между моральным и экспрессивно окрашенным суждением, чтобы сформировать опыт целостности Я…

 

В.Ш.: Уважаемая Армине Ваграмовна, а из всего спектра многообразных значимостей, какие вопросы и проблемы в обществе начала XXI в. можно отнести к философским? Ведь если мир не является статичным – даже такие понятия как «традиционность» и «модернизм», да и собственно понятие «ценность», в каждую эпоху / период имеют свое конкретное содержание – постоянно уточняются объемы понятий (содержание), т.е. мы активно экспериментируем с формо-образованием, аксиоматиками явлений, можно предположить, что в таком мире должно измениться и представление о Философии – она теперь далеко не только практикующая созерцание педагогика. Что она теперь? А может время философии и философствования и вовсе ушло – может она умерла, а в мире остался лишь ее образ, с которым продолжают играть лишь ренегаты? А может в мире уже появилось или скоро появится нечто более возвышенное и привлекательное, чем философия?

 

А.Д.: Важный вопрос! Анализ явлений в последние десятилетия или больше приводит меня к выводу, что философия, как наука о смысле, в век всеобщего образования перестала быть направляющей силой в развитии человечества и собственно науки как таковой. Но при этом для определения тех или иных явлений мы всё ровно прибегаем к созданию абстракций – умственному анализу и сопоставлению смысла и явления, чтобы определится в своих выборах. Будь это выбор жизненной идеологии, ценностей, профессии и т.п. В каком бы то ни было виде – в научном или бытовом – философия есть и будет основой осознаной или неосознаной экзистенциальной борьбы человека, его жизнеутверждения.

 

В.Ш.: Если говорить о горизонтах бытия – границах пространства, границах человека и его мира, – эти границы и горизонты, на Ваш взгляд, чем и как обеспечены? И если допустить, что слово (мысль) – это не означаемое и означающее, а инструмент, каким человек орудует в природе(ах), среде / пространстве(ах), «удлинняющий его руку», чем тогда будет то, что мы называем «философский вопрос»? И в целом, вообще, есть ли такой феномен как «философский вопрос» – не симулякр ли это, а может и того причудливее – не покемон ли?

 

А.Д.: То же самое можно сказать и здесь: философский вопрос есть и мне кажется будет всегда.

Похоже, ракурс проблемы – вопрос здесь несколько в другом: можно ли ответ на такой – философский – вопрос навязывать кому-либо стороннему, как это было во времена без столь насыщенного информационного потока, где философию как высший, а потому ценностно значимый, опыт преподносили учителя, школы, университеты через книги и беседы?

Наше время парадоксально: насколько насыщено информацией жизненное пространство человека, настолько он не принимает высокоценностную информацию. Во всем необремененная легкость: необдуманность и ветренность стали индивиду более приемлемы – поводы и условия к индивидуальности всё более обременительны, а потому их все меньше и меньше – «уни» становится базовым признаком природы… Похоже, бытие начинает отмирать: ценность на фоне цены настолько эфемерна и столь мимолетна, что не успевает фиксироваться даже в потоке информации – варьируется уже даже по ходу прохождения / осмысления. А ведь еще совсем недавно мысли / смыслы (научные, бытовые, культурные и т.д.) и их воспроизводство было крайне кропотливым делом, и не каждому подвластным – было ценным явлением.

С каждым днем все труднее создавать мысль – выводить чеканную формулу, которая бы не была до селе высказана. Поэтому и основанная на когниции (алгоритмах мысли) система производства науки, объективного (научного) знания, становится лишь закономерно повторяющимся артефактом – все той же мыслью, хотя и с некоторыми видоизменениями в форме репрезентациия, но все же – мыслью, а потому спрос на нее падает. Это как деньги, золото – если их много, то они теряет привлекательность – дешевеют, и это уже становится наваждением…

 

В.Ш.: Философия, как и любая другая отрасль знаний, инструментальна – должна развиваться, чтобы быть качественным и эффективным, востребованным, инструментом даже в смысле того, чтобы обеспечить региональное (уникальное) в глобальном (всеобщем), а с ними – и целое, если, конечно, эта категория будет сохранять функциональную и ценностную значимость. Этническое, национальное, как известно, – это ценностно (мировоззренчески и идеологически) обеспеченная уникальность. Уважаемая Армине Ваграмовна, как Вы полагаете, эти уникальности – практики, стратегии и тактики синергийно-холистских установок, или что-то иное? И в этом смысле, учитывая тот эпохальный формационный сдвиг – вхождение в информационную эпоху, с неизбежной перестройкой системы миропорядка, какие интенции в Мире будет набирать силу – о развитии, автономизации автохтонных философских доктринах и системах, например, этно-национальных / народностно-племенных – африканских, семитских, славянских, индейских, etc. философий, или с учетом более высоких уровней систематизации – например, мусульманской, христианской, буддийской, etc., или Западная и Восточная, – ведь в основу классификации мы всегда полагаем некие критерии? – Какие, на Ваш взгляд, принципы и подходы к конструированию будущего окажутся востребованными?

 

А.Д.: Глобализация диктует свои права и принципы и в отношении к ценностям. Если слияние культур будет происходить без национально ориентированного контроля, то в очень короткие сроки могут исчезнуть даже самые устойчивые, древнейшие из этно-национальных культур. Мировые религии по своему ценностному ядру в нектром роде схожи с этно-культурными традициями и практиками, но их различия, восходящие к онтологическому статусу, делает их более устойчивыми – они универсальны. Потому когда мы видим некие ино-культурные влияния или направленные политико-идеологические воздействия на этнокультуру, этнические и религиозные ценности начинают сплавляться в некий неуловимый в своем единстве узел. Очевидно, что такие условия – эту среду формирует та власть, которая заинтересована в контроле над общественными массами, а потому и огосударствляет (национализирует) важнейшие компоненты этих ценностей – превращает их в идеологемы и жестко следит за их манипуляциями. Ярким примером тому могут служить выборы – как в той или иной стране они происходят: вначале кандидаты декларируют узнаваемые общественным сознанием ценности, затем начинают ими манипулировать и завершают их окончательную подмену, как правило, уже после победы на выборах. Ну а дальше происходит то, с чем мы сталкиваемся в массмедиа каждый день – конфликты в основном формируются на почве столкновния преподнесенных и реальных ценностей, чтобы обеспечить манипуляцию главным этно-национальным ресурсом – народонаселением, образующим конкретное государство. Нужно признать, что в чистом виде религий, этносов, наций как таковых уже давно не найти – социально- и личностно-значимые процессы давно виртуализированы и наше сознание потребляет лишь симулякры. Ну а то, как теперь бытуют категории, насколько они далеки от классических представлений о Бытии, или насколько человек не определяется бытием, картиной мира, характером хозяйственного уклада, тоже очевидно – они стали инструментом когнитивных технологий, хотя все еще и выступают маркером конкретно-научных подхода, границы которых все активнее размываются. Так что вот – условия и критерии субьектности – вот, похоже, что теперь может относиться к разряду вопрос из числа философских.

 

В.Ш.: Уважаемая Армине Ваграмовна, в завершение нашего разговора хотелось бы услышать Ваш прогноз о будущем. Мир модернизируется – мы экспериментируем не только с формами, но и сознанием. Какие, по Вашему мнению, категории будут определять границы мировосприятия, какие существенные изменения в общественном сознании нынешних постиндустриальных обществ, можно ожидать в ближайшие время – что человеку / человечеству, с одной стороны, удастся решить, а с другой – с какими издержками придется столкнуться?

 

А.Д.: Мир с большой скоростью технологизируется. Человек пытается упростить свою жизнь на физическом, материальном уровне, смещая акценты на стандартизацию, освоение нано-уровней и технологий. Не знаю, вполне вероятно, что в конце концов это приведет к физической и интеллектуальной деградации – уже сейчас видно, с какой скоростью деградирует привычная нам социальная инфраструктура: младшие поколения в ней якобы уже не нуждаются, а та, в которой молодые поколения чувствуют себя комфортна, оказывается практически недоступной старшим поколениям.

Худшее, что может случится, это технологизация искусства: сейчас трудно себе представить, что произойдет, когда рука человека станет рудиментом. Пока человек не утрачивает функционал «демиурга-созидателя», он будет жив – не перестанет творить и удивлять размахом своей творческой мысли. Жизнь – категория, которая связана с временем, дискретностью жизненного цикла объектов, потому, наверное, велико разнообразие ее форм и уровней, а вот мысль – то невероятно явление, которое, становясь категорией, обеспечивает явление вечности в дискретном. – Невероятно причудлива «игра» этих категорий, не находите?

Вот и человек есть явлениея временное, а человечество – из разряда вечных…

Материальный мир, который меняется в формах, есть дискретно-временнóе, а духовность, которая объемлет и в контексте которой осмысляется всё материальное и нематериальное, есть категория, которая о вечном…

Так что, уважаемый Вильям Владимирович, хочу надеяться, что мир, каким бы он не был на деле, будет всегда – его человечность и духовность будет сопутствовать всему, что будет создавать человек и человечество.

 

Дорогая Армине Ваграмовна, благодарим Вас за эту содержательную беседу.

Если позволите – пользуясь случаем, хотелось бы реализовать еще один важный элемент, связанный с Днем Философии – он нечаянно возник в 2017 г. по инициативе наших студентов, – блиц-интервью по 10 вопросам мировоззренческого характера.

 

Какова природа Вселенной?

А.Д.: Точная и гармоничная.

 

Есть ли какое-то Высшее Существо – в чем его смысл / значение?

А.Д.: Да, Он есть все и везде; Он во всем, что есть.

 

Каково место человека во Вселенной?

А.Д.: Он – носитель своей программы и смысла существования в конкретное время.

 

Что такое реальность?

А.Д.: Миг.

 

Что определяет судьбу каждого человека?

Р.: Его мысли.

 

Что такое добро и зло?

А.Д.: Движущая сила в духе.

 

Почему наша жизнь такая, как она есть?

А.Д.: Потому что она есть.

 

Каковы идеальные отношения между личностью и государством?

А.Д.: Такого не бывает.

 

Что такое любовь?

А.Д.: Жертва!

 

Что происходит после смерти?

А.Д.: Жизнь продолжается!

 

Интервью подготовил:

Шмидт Вильям Владимирович – директор Центра религиоведческих и этнокультурологических исследований и экспертизы Кафедры государственно-конфессиональных отношений ИГСУ РАНХиГС