Абзагу Цвижба: идеология и есть рамка, граница, которая не позволяет индивиду возвышаться над бытием

Ноябрь 10, 2019

Интервью с Цвижба Абзагу Геннадиевичем – аспирантом кафедры национальных и федеративных отношений ИГСУ РАНХиГС (1 год обучения, направление подготовки – 41.06.01. Политические науки и регионоведение, специальность – политическая культура и идеологии)

Уважаемый Абзагу Геннадиевич, пространство, контекст нашей жизни соткан из множества мудрых, проникновенных, ярких до пронзительности мыслей и разного рода афоризмов не только по всякому поводу, но даже мгновению жизни, а повседневность так и остается беспробудной, непросветленной, что называется «светом разума». Не странно ли, что человеку, накапливающему опыт, осмысляющему его (себя в контексте жизни – жизнь в ее проявлениях, её контексты, как своего рода интеграл бытия) и тем вписывающемуся в историю мысли, все еще крайне важно подтверждение и/или удостоверение его мнения –апелляция к иным опытам авторской рефлексии? Неужели человек настолько «внезапно смертен», что это лишает его способности выговорить истину о себе / мире здесь и сейчас, или он просто не в состоянии поставить (сформулировать) вопрос, чтобы ответ был свидетельством истины?

А.Ц.: Уважаемый Вильям Владимирович, благодарю Вас за возможность обменяться мнениями, высказать мысли о волнующих человека вопросах и проблемах.

Является ли человек собственником своего мнения? Мне кажется – нет: дюди являются заложниками той или иной системы, которая формирует их и предлагает довольно жесткую систему норм и ценностей, что и получается у человека в системе этих детерминант, так это находить и открывать новые смыслы. Так что – да, мы упираемся в проблему природы и проблему среды, в которой бытует человек, индивид.

Как люди, мы можем вместе выглядеть и как стадо, и как общество. Всякая идеология содержит в себе систему ценностей, которая реализуется в качестве элементов управления коллективом, влияет на каждого члена этого социума – его мышление и деятельность. Она складывается из различных элементов: остатков мифологии, древних преданий и народной мудрости, суеверий, пословиц, культовых и религиозных практик и предписаний.… Сейчас сложно представить путь развития человечества без общего понимания места и роли в нем идей анархизма, консерватизма, коммунизма или фашизма, которые неожиданно пришли на смену религии и заменили её. Мне кажется, что это – сумма идей и идеологем – идеология – и есть рамка, граница, которая не позволяет индивиду возвышаться над бытием, которая и задает вектор апелляции-удостоверения к «иным опытам авторской рефлексии». Ведь не зря Маркс и Энгельс заклеймили понятие идеологии как «ложное сознание», которому они противопоставляли истинное понятие науки. В романе «Евгений Онегин» есть такие строки: «Был жертвой бурных заблуждений и необузданных страстей…» Так что и мы, общество – подобие Онегина – сами того не ведая, являемся жертвами многих заблуждений, той или иной системы.

Но есть и обратная сторона: идеология, будто костыль, помогает индивиду, если у человека не получается онтологизировать – находить высшие смыслы самостоятельно, иметь этот опыт цельности, – имея подсказку, обретать в целом эффективный инструмент, как некую «путеводную звезду». Так или иначе, границы той или иной системы, на мой взгляд, не дают человеку возможность понять, кто он и почему он есть таков, и даже при успешном реализации своего жизненного пути, после вкушения многообразия ее ярких красок, он – человек – все-таки остается в неведении, какое же место он занимает в этом мироздании.

В.Ш.: Пользуясь статусом приближающегося дня – Дня философии, хотелось бы не только услышать Ваши соображения о дне жизни, но и проникнуть в причудливость игры смыслами, значениями, если это все же возможно. В. Сурков, например, уверяет, что да – возможно… Итак, философия – что это, если не опираться на опыт формализации в истории мысли? Это такое особое мироощущение, способ выговаривания и/или способность к вопрошанию? А может это – просто некая игра, художество, способ бытия, жизнепроживание, или еще нечто?

А.Ц.: Я часто задаюсь этими вопросами, тем более как аспирант – я ведь только на первых подступах к познанию многих феноменов. Человечество на всем протяжении своей истории актуализировало проблему человека – его сущности и существования. Считаю, что человек должен всё подвергать сомнению: это – позиция отчуждённости, или даже трезвости. Она является инструментом поиска ответов об истине, устройстве мироздания, бытия. Сегодняшний человек – Homo sapiens – человек разумный пытается понять, а что именно, как делает его таковым? Ведь мы часто задаемся вопросами, почему в обществе существуют такие элементы как войны и голод, нищета, бандитизм и терроризм, безнравственность и преступность, пренебрежение духовными ценностями – все они побуждают искать ответы – почему все так? Но при этом ведь всем известно и понятно, что все эти ужасные вещи – плод рук самого человека – человека разумного…

Мир человека как большой муравейник, где каждый выполняет свою функцию. Поэтому и философия для меня – это особая форма бытия и уникальный способ анализа всего сущего – познания. И если повезет, то может и получится разрешить хотя бы некоторые из тех мировоззренчески значимых вопросы, связанные с выработкой целостного взгляда на человека и его места в мире.

А если все же серьезно задаваться вопросом, в чем состоит специфика философского познания по сравнению с другими видами познания – конкретно-научным, художественным, религиозным, думается, в философии нет никаких рамок и границ – их мы конструируем сами.

В.Ш.: Абзагу Геннадиевич, если допустить, что слово (мысль) – это не означаемое и означающее, а инструмент, каким человек орудует в природе(ах), среде/пространстве(ах), «удлиняющий его руку», чем тогда будет то, что мы называем «философский вопрос»? А вообще есть ли такой феномен как «философский вопрос» – не симулякр ли это, а может и того причудливее – не покемон ли?

А.Ц.: В словосочетании «философский вопрос» уже заложено неизвестное – что-то в моем ощущении необузданное, непостижимое… «Слово – великая сила, но надо заметить, что это союзник, всегда готовый стать предателем», – писал выдающийся русский юрист и пропагандист высокой профессиональной культуры П. Сергеич. Поэтому, я вполне допускаю, что это может быть симулякром, некой иллюзией, игрой словесных знаков, которые могут завести в тупик. «Философский вопрос», как представляется, лишь вид вопрошания – некий заданный старт поиска ответов на вечные вопросы.

В.Ш.: Глядя на то, как активно трансформируется действительность (насколько «подвижна» реальность) и как бы критично и с недоверием мы не относились к концепту «эпистема», похоже, столь важный для онто-гносеологической определенности субъекта «Вечный вопрос» – это вчерашний день – пораженная (надуманная) актуальность… (Очевидно же, что, с логической точки зрения, равномощными являются утверждения «каков человек – таков и его мир / Бог [история, культура – творящий Бога человек]» и «каков Бог – таков и его творение / Человек [мир – творящий человека Бог]», а единственное их отличие будет в акциденциях – принципах и способах (видах) морально-нравственных и эстетических [аксиологических] построений.) Так что – Мир, сделав круг, возвращается в нео-Космоцентризм?

А.Ц.: С логической точки зрения эти утверждения верны, но мир стал настолько непредсказуем, релевантен, что, порой кажется, что даже единица смысла – мысль, не может являться критерием его объективности. Тезис о нео-космоцентризме вполне имеет место быть, ведь мы не знаем, какие формы познания нам окажутся подвластны завтра – ведь мы уже давно способны описывать не только тре-мерные пространства, а значит и видеть их. Уверен, в скором будущем человечеству откроются новые знания, которые сформируют совсем иную картину мира.

 

В.Ш.: Абзагу Геннадиевич, и в завершение нашего разговора хотелось бы услышать Ваш прогноз о будущем. Мир модернизируется – мы экспериментируем не только с формами, но и сознанием. Какие, по Вашему мнению, категории будут определять границы мировосприятия, какие существенные изменения в общественном сознании нынешних постиндустриальных обществ, можно ожидать в ближайшие время – что человеку / человечеству, с одной стороны, удастся решить, а с другой – с какими издержками придется столкнуться?

А.Ц.: Природа человека, как понимаю, все-таки не статична – она рекурсивна.  Хотя человек постепенно превращается в некоего робота, который выполняет свою частную функцию, тем не менее человек использует лишь предоставленные ему инструменты, а как работает сама «живая» система, он имеет лишь смутные догадки и пытается их постичь. Мы знаем, как включить компьютер, ноутбук, телевизор, но в случае их поломки, мало кто может разобраться в их устройствах. И даже с чайником, с любым не сложным устройством – та же история: сегодня актуальность инженерных и базовых физических знаний мало востребована из-за высокой доступности средств. Для разработки новых, более тонких технологий нужны и особые навыки, которые не всякая среда готова поддерживать, а потому кризисы, в первую очередь в системе образования, будут нарастать. Как человеку не отстать от этого прогрессивного, стремительного темпа – вот в чем вопрос… Я надеюсь, что сбалансированность технологических и ценностно-смысловых «ритмов» бытия будет обеспечена – они или совпадут, или будут принудительно синхронизированы.

В.Ш.: Уважаемый Абзагу Геннадиевич, благодарю Вас за эту возможность приобщения к реальности, которую, надеюсь, всё же можно назвать «пространство Философии». И, если позволите, ради любопытства – а как будет выглядеть Ваш вопрос, который можно расценить как философский?

А.Ц.: Не буду торопиться с ответом, поскольку у меня возникают тысячи и тысячи вопросов, ответы на которые я буду искать.

 

В.Ш.: Еще раз – благодарю за эту практику мысли – приобщения к её пульсу и движению.

 

Интервью подготовил:

Шмидт Вильям Владимирович – директор Центра религиоведческих и этнокультурологических исследований и экспертизы Кафедры государственно-конфессиональных отношений ИГСУ РАНХиГС

 

Анонсы и новости


Нравится
Поделиться