Гражданско-религиозные отношения как политические и религиоведение: определенность как проблема этнокультурной устойчивости и вызов национальной безопасности

Шмидт Вильям Владимирович – доктор философских наук, профессор кафедры государственно-конфессиональных отношений ИГСУ РАНХиГС, Советник Российской Федерации 1 кл.

 В Российской Федерации подведены итоги абитуриентской кампании 2017 г. а с ними специалисты фиксируют парадоксальную ситуацию – среди социально-гуманитарных направлений подготовки «Религиоведение», «Теология» и «Конфликтология» остаются практически не востребованы как выпускниками школ, так и широкими слоями населения. Статистика говорит о неуклонном росте религиозности населения, но население не востребует образовательные услуги ради повышения своей религиозной и этно-культурной компетентности. Представители органов государственной власти всех уровней, включая Президента, говорят о высокой востребованности специалистов в этно-религиозной сфере для обеспечения потребностей общества и государства – сегодня их крайне мало; согласно рейтингу FORBES, первую десятку наиболее востребованных специалистов замыкает именно «Эксперт по абсорбции, национальным и религиозным конфликтам», но анализ динамики воспроизводства таких специалистов в России свидетельствует, что со временем их и вовсе может не быть…

* * *

В 2012 г. на международном симпозиуме «Религия, демократия и гражданское общество» (Прово, BYU) в своем докладе «Человек – индивид – личность: религиозный фактор как проблема религиозного комплекса и картины мира (к перспективе гражданско-политической как национально-государственной и региональной стабильности)» мы отметили: «Рассуждая о структуре системы и идеологии системы, мы всегда и неизменно будем выходить на ее аксиологическое ядро – то и только то, чем человеческое общество будет отличаться от всех иных объектов этого мира. Мы – человек и человеческие сообщества – всегда будем апеллировать к системе ценностей, т.е. тому, что планом своего выражения имеет область сакрального и священного с аутентичными ей сакральными и священными объектами и предметами. … недостаточно четкое представление о сути религиозного комплекса и религиозном факторе, а также неспособность “договориться” об ответе на извечное вопрошание к самому себе – человеку, – что он суть, порождает широчайший спектр проблем, которые так и остаются неразрешенными с увеличивающимся потенциалом конфликтогенности».

В 2017 г. в Тбилиси на международной конференции «Религия и наследие Советского государства: 25-летняя ретроспектива» мы отметили: «В условиях нарастающих дискуссий о глобальных трансформациях мы предлагаем вернуться к проблеме определения (дефиниции) религии как одного из фундаментальных явлений, от подхода(ов) к пониманию которого зависят определенности форм реальности и принципы организации миропорядка – те универсалии, которые задают систему институциональной иерархизации, принципы легитимации и модели взаимодействия; кроме того, политизация и идеологизация религиозного фактора, как мы это можем видеть в регионах мира и отдельных странах, является существенным вызовом и угрозой национальной и государственной безопасности общества, стабильности и миру.

* * *

Итак, религия – простейшее явление действительности (социального) и/или феномен реальности (духовного, экзистенциального).

Рассматривается всеми без исключения отраслями наук, поскольку отрасли в область своего рассмотрения вынуждены включать такой феномен как религиозный фактор из-за его фундаментальности. Фундаментальность определяется тем, что Религия суть система отношений, в которой предельными сторонами выступают А и не-А, т.е., в зависимости от историко-культурных и гносео-праксеологических традиций – Трансцендентное, Абсолют, Сущее, Бог и собственно Человек (его внутреннее Я), а их связь [=отношения] есть вера. Следовательно, вне веры (без веры) нет религиозных отношений; при этом не всякая вера является основанием как религиозных отношений, так и, в будущем, когда религия как традиция=культура начнет проходить период институционализации, религиозной системы.

С точки зрения формальной логики такая система отношений есть не что иное как пра-логическая, пра-гносеологическая, пра-аксиологическая модель, т.е. собственно модель мира [=бытия]. (P.S. Забегая несколько вперед, заметим, что этот 3-единый комплекс и есть матрица [=фрактал] бытия – его код, – который всегда табуирован во всех без исключения культурах.) Итак, эта модель первична, а потому религиозный фактор наличествует как неизбывное на всех уровнях бытия, как бы далеко они не отстояли от ядра культуры = действительности. Структура действительности [= природы] может быть, как простой, так и усложненной *..

* Всё зависит от уровня организации – способов снятия противоречий, возникающих в социальном мире, начиная с перехода к родо-племенным и вплоть до пост-индустриальных общностей, включая формации с их технологическими укладами…

– может восходить к вещности, материалистичности, так и к идеалистичности, духовному. В первом случае (в материалистических философских традициях) мы будем иметь Религию как явление социального, надстроечного, порядка, которое преодолевается [= просвещение] гносеологическим инструментарием, т.е. религия будет ничем иным как идеология, а во втором (в идеалистических философских традициях) Религия выступает как базовое, фундаментальное основание системы – ее онто-телеология. В этой второй модели бытия различаются две основополагающие традиции – собственно рационалистическая (= философская) и иррационалистическая (= теологическая), содержание и противоречие которых сводится к тому, как именно мыслится/понимается Трансцендентное, т.е. потустороннее.

Итак, мир, т.е. посюсторонее, человеку дан исключительно в опыте, посредством опыта и через опыт – вне опыта ничего познать принципиально невозможно, а потому Трансцендентное=потусторонее как таковое не существует, его просто нет и быть не может (Трансцендентное есть лишь аксиоматическое допущение к тому, чтобы была возможность мыслить – совершать ментальный акт, акт сознания). Это – категорическая, неизменная позиция всякой Философии как науки о предельных основаниях бытия; начиная с Нового времени всё, что вне этого – не наука.

Теология (особенно христианская, а также мусульманская) говорит об обратном – именно «трансцендентное»*

* Сделаем оговорку: Трансцендентное не в прямом, философском, смысле, а как указание на потустороннее – ино-бытие, божественное, сакральное – то, что не-профанное – не природно, не наличное, которое дано нам в ощущении.

(= ино-бытие) и есть то самое Небытие, из которого и начинается творение – Бог есть НИЧТО, а потому это Ничто и есть Сущее без которого и вне которого всякое конкретно-определенное [=тварное] не может быть, т.е. именно благодаря Ему всё, что сотворено, т.е. всё, что наличествует в мире и наличествует как мир есть, бытийствует. Следовательно, если есть желание/намерение познавать мир, изучайте Закон, каким этот мир утверждается – закон Бога-творца, который дан Им как естественный закон, а также и как Откровение. Как познавать? – просто: необходимо вести диалог (= молиться) – вступать в отношения (= верить) с Богом и, таким образом, быть взаимосогласованными в волях (= сотворчествовать)…

(История Откровения, как известно, незначительно отличается в иудейской, христианской и исламской традициях – все они есть традиции Слова [Логоса]. Индо-буддологическая как и иные религиозные традиции естественного [языческого] происхождения имеют свои незначительные различия; говорим незначительные, поскольку с философско-религиоведческой точки зрения главным является не способ интерпретации, а сущность отношений, которые возникают на границе бытия-небытия, имманентного-трансцендентного, профанного-сакрального – т.е. Человека и Бога. Все традиции знают как индивидуальное [аскетическое] исповедание веры, так и групповое/коллективное – формы общины – синагоги, церкви, уммы, дацана, а также и способность откалываться/выделяться от/из главной ветви/традиции в виде самостоятельного учения, которое именуется ересью и которая впоследствии может пройти формы институциализации – секты, деноминации и превратиться в церковь…)

Религиоведение как междисциплинарная, но все же философская отрасль исходит в своих исследованиях религиозных традиций из выделения и полагания основным объектом именно Религиозного комплекса – исторически сложившихся или возникающих представлений о Боге (Сакральном, Сущем, Абсолюте, Трансцендентном), человеке и их отношениях, включая ритуал и культ; религиозное и нерелигиозное сознание (мировоззрение) и их диалог; религиозную и нерелигиозную деятельность индивида и группы (организации). Учитывая сложную структуру собственно объекта этой науки – Религиозного комплекса, – становится очевидным столь большой разброс не только определений религии, но и их интерпретаций (см. выше о философских моделях, не говоря о методологиях и подходах…).

Благодаря специфике Религиоведения, его мета-теоретическим возможностям, впервые в истории науки удается преодолеть вековое противостояние Теологии и Философии, включая «этимологическую вульгаризацию», когда re-ligio воспринимается как «блуждание во тьме», поскольку бытующие представление о 3 уровнях сознания – мифологическом (синкретизм), религиозном /обыденном (пра-логическом) и сциентистском (понятийно-категориальном = научном, философском) при учете их качественных показателей, дают возможность утверждать, что религия – базовое ядро, продукт метафизических систем, а его онто-гносеологический, философский “антидор” – идеология.

На отдельные аспекты недоразумений этого противостояния в начале ХХ в. указывал Э. Жильсон в сочинении «Философ и Теология»; о проблемах «мощности» категорий Бытие-Небытие рассуждал проф. А.Н. Чанышев в «Трактате о Небытии»; большую часть проблем в «вечном вопросе» философии и отношении к теологии, похоже, также удалось преодолеть и нам с к-том физ-мат. наук. А.С. Харитоновым – см.: «Практикующая философия: к обоснованию телеологического подхода»

Таким образом, можно предложить еще одно, объемлющее определение Религии:

(вариант 1) Религия – возникающий на фидеистских интенциях (и/или эмпатии) субъекта опыт отчуждения модели отношений с миром (А – не-А), включая собственное Я, и предстающий в форме метафизической системы, в которой ино-бытие (трансцендентное) и его проекции (сакральное, ценностное, включая механизм взаимодействия) довлеют бытию (профанному) и переживаются (непосредственно/прямо [катафатически] или инверсивно [апофатически]) в категориях долженствования, субординации и трансгрессии;

(вариант 2) Религия – эпистема жаждущего бытия (самосознания).

Религия, таким образом, оказывается сложным (полифункциональным) объектом:

• – моделью бытия с ин-вариантами миропорядка,
• – миропорядком, принцип организации которого соответствует типу/модели онто(аксиоматика)-логии(логики) и эксплицируется в социальных функциях и аксиологии,
• – системой миропредставлений (мировоззренческая система с уровневыми спецификациями) с ин-вариантами причинно-следственных отношений (праксиологии – виды логик и типы аксиологий)

(P.S. – аксиоматическое допущение: Человек – объект, знающий себя как нетождественное себе.) И как следствие: Человек — закон бытия. Власть — отчужденная воля.

* * *

Мы вынуждены напоминать эти тривиальные положения лишь потому, что в начале XXI в. в Российской Федерации и в целом на постсоветском пространстве в условиях демократизации и становления институтов гражданского общества возникла ситуация перехода к усложненным моделям политической культуры при вульгаризации правосознания – избирательного применения правовых норм к субъектам гражданско-хозяйственных отношений прежде всего в религиозной сфере, что, с одной стороны, входит в противоречие с конституционными нормами и гарантиями их охраны со стороны государства, а с другой – установками государства (представителей органов госуправления) на понимание содержания и условий национальной и государственной безопасности, включая формы и методы её обеспечения. Не затрагивая логику причинно-следственных отношений и тех следствий – угроз конституционному строю Российской Федерации в целом, – которые несут в себе логические следствия последних решений судов всех уровней РФ в отношении новых (нетрадиционных) религиозных движений (традиций), «малых» религиозных групп и объединений в условиях полиэтнического общества – взаимообусловленности статей 14, 19, 28 и 5, 71-73 и др. Конституции РФ, мы укажем на специфическое явление – фактический отказ (и/или неспособность) академического сообщества в современных социально-политических условиях от вскрытия противоречий, которые обусловливают социально-политические, этико-правовые, идеологические трансформации – трансформации формационного порядка. (Проведенное нами исследование с ноябрь 2016 по июне 2017 г. – более 30 интервью с представителями академического, религиозного, гражданского общества – демонстрируют спекулятивный общекультурный, общеполитический дискурс и желание избежать конкретных суждений и оценок. Схожая ситуация складывается с научными конференциями, посвященными итогам 100-летия Советской Социалистической революции, – их предметное поле и повестка дня в основном направлены на причинные отношения и далеки от разработки противоречий.)

На наш взгляд, это обусловлено реакцией общественного сознания на процессы идеологизации и политизации духовной сферы последнего десятилетия – возрастающим уровнем запроса (востребованности) у человека и общества интерпретационных моделей, связанных не с онтологическими, а метафизическими проекциями и телеологическими концептами, которые активно встраиваются в бытующие и акутализируемые идеологемы. Наращиваемая аксиологизация дискурсов в условиях низкой политико-правовой культуры способна не только усиливать этно-политическую напряженность, но и составлять реальную угрозу политической стабильности, что повышает уровень внимания к этно-религиозной и религиозно-идеологической сферам жизни общества в целом и отдельных групп, в частности, со стороны как силовых структур государства, так и политических сил. Высокий уровень конкуренции общественных организаций в доступе к государственному заказу (бюджетам) не в меньшей мере стимулирует «политизацию» религиозной сферы, в том числе в аспекте правоопределенности – кто именно и по каким основаниям может являться «религиозным».

Все вышесказанное указывает на:

– потребность в формировании новых подходов к пониманию процессов и явлений в духовной жизни общества, особенно в ее крайних пределах – религиозно-аксиологической и политико-идеологической, учитывая беспрецедентно высокий набор инструментов, сформированных в философско-методологических разделах гуманитарного знания и способных не только продуцировать реальности неклассического типа, но и удерживать их средствами пропаганды сколь угодно долго в зависимости от политической задачи;

– ревизии понятийно-категориального аппарата и переосмысления подходов к типологии и классификации религиозных систем, включая и социально-мифологические, с учетом формирования тенденций к определенностям нового уровня – принципов и универсалий, способных задавать и удерживать модели миропорядка, определяемые как глобальные, универсальные.

В качестве апробации предлагаем следующие тезисы в основание если не теории, то новой типологии и классификации:

1) противоречие первого уровня:

религиозные свободы, включая их гарантии и защиту, – признак правового государства и зрелости общества, но Государство в лице его институтов и системы права испытывает давление вплоть до клерикализации в условиях необеспеченности принципа равноудаленности от Права субъектов правоотношений и стимулирования политизации религии (религиозной радикализации), что в свою очередь приводит к регрессу правоотношений – идеологизации Права – борьбе с инакомыслием и условиями мировоззренческого плюрализма – ограничению свобод в условиях религиозной радикализации.

2) противоречие второго уровня:

уровень и структура реальности, включая ее культы и шкалу (иерархию) ценностей, находится в прямой заимозависимости, вплоть до тождественности, со способами и механизмами актуализации индивидуальности (принцип субвенциализма при этом – не только залог устойчивости и безопасности системы индивид-государство, но и суть, диалектика их идеократической функции); отчуждение воли как и иных атрибутирующих субъект признаков ради формирования общностей разного уровня и порядка находится в прямой зависимости от уровня их правового обеспечения – равных гарантий на свободу их отчуждения и институционального (политико-правового) потребления/использования;

3) к проблеме определения понятия:

понятие «религия» в своем формальном, пустом, каркасном изводе есть ни что иное как (суть) противоречие, снимаемое / выражающееся в культе (его форме), который есть (суть) установление тождества между сформированной в результате снятия новой реальностью (= природа) и условиями ее появления. Природ может быть сколько угодно – все зависит от противоречия, способного быть снятым – задавать реальность, реализоваться как сущность. И каждое новое воплощение/становление/разворачивание реальности есть ни что иное как взыскание себя – вхождение в свою полноту, полноту себя – соотнесение себя в умопостижении с умопостигнутым умопостигаемым (умопостижением) – именем. А это ни что иное как неизменно повторяющийся праксео-гносеологический акт: мифология извечно беременна – вынашивает философию, из которой рождается пожирающая их наука, – и так до бесконечности. Форма форм – вот и сущность, и метафора, и образ Бога, открывающие и прообразующие диалектику реальностей – их бытие. Соотношения их – принцип, лежащий в основе бытия=жизни, потому в динамике и мерности мы ощущаем полноту, гармонию, потенцию; и смысл начинает быть лишь как опыт и открытие этих закономерностей, их мерности с учетом уровня/вида реальности.