Религия на авансцене истории: Всемирный день Религии в РАНХИГС
Религия – слово еще более магическое нежели философия, а вера – более настораживающее и пугающее. Но почему так, если вне веры homo sapiens невозможен как Sapiens – как человек, невозможны традиции – культура, история?
Хорошо известна поговорка «скажи кто твой друг, станет понятно – кто ты» (кстати, она легко трансформируется – скажи о своей цели / что и как видишь, что ел и т.п. – и можно без труда составить портрет). В своей духовной, интеллектуальной истории человечество прошло несколько глобальных стадий – мифологическую (дологический, эклектический синкретизм), религиозную (доктринально-мистический рационализм, иррационализм) и философскую (научный рационализм, сциентизм), сформировав большой арсенал инструментов постижения мира – от форм и методов, приемов и средств, до способов и подходов, на каждой детально отработав превращение структур своей индивидуальности в социально-политическую реальность (коллективное, общность) и наоборот – из тотальности традиционализма, рутинизированной повседневности, гомогенности укладов кристаллизовав индивидуальность, конкретность личностного Я.
Всякий раз мир, как мозаика, рассыпается и собирается заново: за всяким новым противоречием всякий раз открывается новый горизонт – новый уровень конкретной уникальности – новый феномен, которому не только надо усвоить конкретное, оригинальное имя, но и найти причинность – причинность как его, так и новой целостности. Всякий очередной раз пересобирая себя как единство, как целое, человек/мир взыскует – что есть начаток сему видимому, что за величие за величием сего?
Каждая из упомянутых стадий истории мира дала свои варианты ответов на это «первичное», базовое вопрошание, а история их сохранила. И теперь каждый человек в своем становлении не только их проходит, не только их переоткрывает, но и активно с ними экспериментирует (особенно в мире пост-индустриальном). (Кстати сказать: за каждым из определений, за каждым именем стоит система, способная довольно быстро развернуться как социально-политическая реальность, что и вызывает у полит-экономического истеблишмента неподдельный страх; похоже, именно он – страх перед утратой рутинизированной политической повседневности в жизни государств – и есть главная интенция, невыразимое наследие ХХ в., а отсюда – стремление ограничить мировоззренческие свободы, жестко контролировать религиозные организации и сдерживать развитие религиозной сферы в общественном воспроизводстве).
До недавнего времени считалось, что там, за гранью бытия начинается неведомое – принципиально непознаваемое – трансцендентное (у философов) или божественное (у теологов). И об этих пределах и их качествованиях каждый из мыслителей знал(ет) если не всё, то почти все, имея при этом сугубое, присущее всем Sарiens – веру – способ устремляться к «горизонтам», а иногда и преодолевать их… Но, как верно подметил проф. А.В. Кузнецов, re-ligio – это никакие не благочестие, связь или отношения, как мы об этом говорим вслед Цицерону и Лактанцию, а все то же банальное «блуждание во тьме»: при всем разнообразии метафизических систем, есть среди них и уникальная, в которой Бог (трансцендентное) не просто свершил трансгрессию – Откровение не просто усилило в бытии его, бытия, категоризацию, но и предельно радикализировало, – божественное Слово, Закон, Имя, внедрившись в жизнь, не просто образовали сферу святого, священного (сакральный мир) в профанном, но Бог открылся как Личность – в мир вошел личный Бог (падших Спаситель, царствующих Царь, смертных Воскресение и Жизнь вечная) как его, мира, часть, но принципиально иная, сущностно-преображающая, бытийствующая ино-бытийно, – изменив, таким образом, не только порядок вещей в мире, но и само его основание – природу субъектности и ее модус – субстанциональность. И что теперь с этим делать – как быть всем иным, не персонифицированным, метафизическим системам?
Сегодня на повестке дня в Мире, который в очередной раз пришел в движение, стоит вопрос-пустяк – о предельных основаниях – принципе(ах), который(е) должны быть положены как незыблемое нового миропорядка. Потому столь остро в мире и стоит вопрос о его, мира, религиозно-философских основаниях – определенностях и мировоззренческих предпочтениях. Но еще никогда в мире столь остро не стоял вопрос, что же это такое – религия? Что же при столь великом разнообразии метафизических систем, и даже «просвещенном» блуждании в них, является тем общим, универсальным феноменом, который, благодаря своей субстанциональности, даст возможность различать религиозное и псевдо-религиозное, а вслед – легитимировать иерархические системы, включая основы самой легитимации. Что же это за парадокс и загадка – вести войну за то, чего в мире нет?
Итак, мы открываем дискуссию о том, что есть Религия в ее предельных основаниях, приурочив к Всемирному дню религии, который по решению ООН отмечается в третье воскресение января – первый месяц обновления календарного цикла в истории мира.
- 13 января в РАНХИГС состоялся круглый стол «Религиозное и этнокультурное разнообразие: развитие, устойчивость, безопасность».
- Вильям Шмидт «Религия и мир: политический контекст»
- Интервью с протоиереем Всеволодом Чаплиным: «Дискуссии о принципах нового миропорядка только начинаются – нам нужны новое Учредительное собрание, новый Земский Собор».
- Интервью с Виктором Викториным: «Религиозность и этничность: традиции и жизнь».
- Интервью с игуменом Иннокентием (Павловым): «Желательно взглянуть в будущее, когда религиоведы и теологи составят одно научное сообщество».
- Интервью с Иваном Кондратьевым: «Религия как социокультурная практика».
- Интервью с Олегом Гончаровым: «Подлинная религия всегда социальна, она всегда имеет практическое применение в обществе».
- Интервью с Фердинандо Пелаццо: «История не имеет сослагательного наклонения».
- Интервью с Александром Подсобляевым: «Имея веру, нет нужды исследовать понятие «религия» с точки зрения различных «культурных кодов», «скреп» и подобного…».
- Интервью с Его Преосвященством, епископом Григорием (Лурье): «Только кажется, что политика, религия и спорт — области, в которых специалистами являются все».
- Интервью с Рушаном Аббясовым: «Следствием исламофобских настроений становятся запреты».
- Интервью с профессором Вячеславом Михайловым: «Без идеологии общество прекратит существование: нужны конкурирующие идеологии».
- Интервью с профессором философии Владимиром Исаевым: «В цивилизации Бога нет, и поэтому нарастает опасность трансформации культуры в квазикультуру».
- Интервью с «Логосом»(Павел Артемьев): «Практики в отношении свободы самовыражения, включая, вероисповедания – политика «королевского утреннего туалета».
- Интервью с Артёмом Тюриным: «Новой религиозности, в том числе нетрадиционной, найдётся место при любом миропорядке»
- Интервью с профессором Екатериной Элбакян: «Критерием стабильности религиозной ситуации в стране выступает как раз социальное «самочувствие» религиозных меньшинств».
- Интервью с Алексеем Зацепиным: «Для понимания Религии нужно подходить к ней не только с точки зрения веры, но и быта, и традиций, и знаний».
- Интервью с Дамиром Хайретдиновым: «Мусульмане России между хунвейбинами и технологической революцией».
- Интервью с Михаилом Козловым: «Современному миру и большинству государств не хватает инструментов для обеспечения религиозного фактора: в государственно-религиозных и межрелигиозных отношениях требуется сбалансированная политика, если, конечно, есть заинтересованность в стабильности этой сферы».
- Интервью с протодиаконом Андреем Кураевым: «Идея нового союза Церкви и Государства не заставляет меня краснеть, краснеть меня заставляют некоторые формы этого союза: в том, что происходит сегодня, возможно, есть и моя вина».
Русская идея, вИдение нематериального вектора её развития — вот тот краеугольный камень, на котором может быть выстроено здание Русской государственности, как практическое воплощение ответа на вопрос: для чего существует Россия.
Идея народосбережения сама по себе не плоха, но необходимо определиться: для чего «сберегается» народ, что такое «человеческий капитал» и кому он нужен. Ценностью Государства являются люди — личности, поэтому основной закон: жизнь человека бесценна.
Развитие (становление) личности (самосознание и воля) начинается с детства, а «наполняется» она теми нравственными ориентирами, которые прививает ей Отечество. По-моему, Россия и есть та «среда обитания» в которой от века «выращиваются» дети Божие, способные понять, принять и усвоить себе простую Истину: Бог есть Любовь.
Исторически Россия «несёт свой крест» по ПУТИ к Богу на самой себе показывая тупиковые варианты бытия, чтобы практически обозначить тот «коридор бытия», в котором только и возможна жизнь человеческая.
Моё видение цели человеческой жизни является стремление продлить её в вечность, а это возможно лишь тогда, когда обретёшь смысл бытия как жизнь Истины в своей душе.
Вот это стремление к жизни души в надежде на то, что смерти для неё не существует, как раз и отличает русский (по духу) народ. Пушкин (например) был истинно русским.
Исследуя тупики и помойки человеческого существования, Россия осуществляет и самые невозможные проекты: была создана Небесная Империя и культура, превзойти которые просто невозможно.
В настоящее время в России кристаллизуется сама Идея Жизни как человеческое общение в Духе Любви. И здесь нам помогает вся когорта русских гениев, весь «бессмертный полк» героев, самой судьбой исторически связанная в единую нить ЖИЗНИ.
«Наши мёртвые нас не оставят в беде. Наши павшие как часовые». (ВВС)
Задача государства — способствовать развитию личности, обеспечивая безопасность среды обитания и информационную свободу для полноты понимания целей и смысла собственного бытия.
Личность развивается, выполняя простое правило: живи так, чтобы от того, что ты есть никому бы не было плохо: относись к другим так, как хочешь, чтобы они относились к тебе.
Кесарево — Богу,
вот идея русской государственности.
Общечеловеческая ценность
Самое ценное для человека – это жизнь …
Несомненная истинность этой фразы состоит в том, что она не подвергается сомнению, несмотря на то, что под словом «жизнь» каждый из нас понимает разное. Само понятие жизни как способа бытия и как процесса отличается от понятия «существование», хотя и связано представлениями о том, что ВСЁ существующее как «тело белковое» — живо и описАть его можно с помощью (всего лишь) четырёх «букв» генетического кода. «Живой» нам представляется сама «библиотека» всевозможных состояний и сочетаний этих знаков, т.е. самому существованию этих букв мы придаём свойства живого, свойства ПРОЦЕССА, которым только и можно описать бытие.
Само же наше бытие во времени представляется нам конечным, не беспредельным, подверженным тлению и смерти как исполнению всеобщего закона «жизни». Т.е. жизнь как таковая имеет для нас своей целью умирание как процесс начинающийся непосредственно с нашего рождения. Такой вот способ существования человека и всего «живого» кажется нам единственно возможным, поскольку атрибуты самому себе даём мы сами, отождествляя себя самого с видимыми и понятными нам образами.
Если мы сами определили себя как плоть, то и нечего ждать от нас самих пониманию жизни как способа бытия чего-то ещё, отличающегося от плоти как простого набора генетических программ. Но жизнь как процесс не есть обмен веществ. Даже если мы не задумываемся вообще о самом существовании генетической библиотеки (и библиотекарей), то ценность самобытия как жизни нашего «Я» не суть поглощение продуктов питания и выделение отходов. Для этого хорошо приспособлены и черви.
Очевидно, что за самой кажущейся простотой следования инстинктам стоит избыточная сложность самой «конструкции» по имени человек. Наличие мозга и воображения заставляет нас вести поиск всех возможных состояний, способных продлить в вечность само наше бытие, но для этого просто необходимо представить себе, что такое вообще возможно. Сама тленность плоти подвигает нас к тому, чтобы НЕ отождествлять себя с ней. Плоть – «МОЯ», но она не есть «Я». Это очень простой вывод следует из видимого изменения со временем самой нашей телесной «одежды» при постоянном осознании себя как «содержания», но не «формы». Да и сам исторический процесс видится нам не как перистальтика, но как движение, имеющее некоторую направленность. Цели и смысл этого «движения» определяем мы сами в зависимости от того, какую цель преследует наше собственное существование.
Если «Я» не есть тело, но суть сознание, то, очевидно «родители» мои видят во мне нечто способное не только к «обмену веществ», но и к некоторым ОТНОШЕНИЯМ, лежащим вне сферы материального. Эти отношения основаны (скорее всего) на неких смыслах, которые первичны по отношению ко всему физическому. Материя – суть продукт сознания, а не наоборот. Физика мира сложна, но эта сложность демонстрирует скорее не свойства материи, но возможности того сознания, которое стоит за замыслом и творением мира как системы отношений, поддающихся математическому атрибутированию.
Зачем же мы, «человеки», нужны этому сознанию и обладает ли ОНО свойствами личности — самосознанием и волей? Ответ на этот вопрос может дать не «игра» ума, платформой для которой служат закономерности материи и энергии, но, скорее, способность человеческого ума обрабатывать и хранить информацию, основанную на фантазиях и мечтах. Сказочный мир кажется нам таинственным, но реальным, а мечты имеют способность воплощаться в жизнь. Желание жить и не умирать никогда, свойственное всему живому, но одного желания мало для мыслящего самого себя сознания мало. Вначале нужно определиться с самим собой, а потом и с понятием «жизнь» как таковая.
Человек как образ и подобие Высшего сознания определён понятиями идеалистическими, религиозными и не запечатлён в них не как плоть (тело материальное), но как «душа живая», имеющая жизнь в самой себе тогда и постольку, поскольку жив в ней образ мыслей и подобие отношений ЭТОГО сознания, когда источником жизни служит нечто вечное и неизменное.
Маленькая девочка (глас ребёнка – глас Божий) легко и свободно объяснила мне, что мир создан Богом как дом для человека, чтобы человек построил дом для Бога в сердце своём (сознании). Воплощение Бога Словом Своим дало нам знание Истины как словесной формулы: Бог есть Любовь, но САМУ Любовь Бога мы можем пережить и узнать, как отношение только в личном акте Богооткровения, Рождения Слова Истины в душе нашей от Духа Святого, которое даётся нам по ВЕРЕ в Него.
И только тогда начнётся реальная, Богоподобная жизнь как бытие Истины в нашей душе. Видение греха в себе самом даёт нам от него свободу, а обретённые цели и смысл бытия – надежду на вечность и помощь Божью в реализации главной общечеловеческой ценности – ЖИЗНИ, как способе существования Истины.
Либерализм — прибежище идиотов
Это рождённое мёртвым дитя безумных родителей (атеизма, и демократии) позволило своим родителям (самым хитро…умным) править ЭТИМ миром, прививая ему «общечеловеческие» ценности, которые сводятся к «здесь и сейчас» бытию.
Существование (как «способ бытия белковых тел») людей — путь в никуда. Такая плотская «жизнь» бессмысленна и беспощадна. Она заражена вирусом смерти ещё до рождения младенца и не даёт возможности осознать самого себя, так как рождает иные потребности: есть, спать и размножаться … пока не сдохнешь.
Но не следует думать, что это и есть единственный исторический путь развития человечества.
Хотя если бы не Воплощение Бога, которое даёт надежду на ИНО бытие, то (несомненно) стоило бы сдаться «князю мира сего», превратить поклонение золотому тельцу в смысл бытия, каковым оно и было в безбожном мире.
Но Бог посетил сей мир, чтобы исправить его. И если ЖИЗНЬ вечная, как способ существования Слова Божьего (Истины = Бог есть Любовь), пока недоступна большинству, разумные люди всё-таки могут (если способны) принять (хотя бы для самих себя) иные правила «игры», которые определяются как ВЕРОЙ в Истину, так и соблюдением основного закона вечности: относись к другим людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе.