Давид Канделаки: человечество двигается слишком быстро, надеюсь, не к Апокалипсису

Посвящается:

Всемирному дню философии – 2019

25-летию новейшей истории Кафедры государственно-конфессиональных отношений

Уважаемый Давид Автандилович, благодарю за возможность обменяться мнениями по актуальным проблемам и поговорить о философии, ее месте в современном обществе, о важных вопросах волнующих человека с давних времен: Мир развивается, он велик и есть множество вопросов, на которые человек до сих пор не получил ответов.

А.Ц.: Уважаемый Давид Автандилович, если позволите, а что для Вас философия? Как ее понимать, познавать? Может это некая специфическая, из древних, игра человека – игра в мысль человеческого разума, либо оправданное неизвестностью мироздания жизнепроживание человека? Каково ее место в обществе? Зачем и кому она нужна, помимо самих философов?

Д.К.: Благодарю и Вас, уважаемый Абзагу Геннадиевич, за возможность вернуться к размышлениям на эти важные для культуры, общества, человека вопросы.

Если сразу и кратко – нет, это не игра мыслей, не придуманная, не надуманная система: философия есть обобщение, выраженное в философской сентенции всех взаимообусловленностей в процессах мироздания, а мы, как часть этого мироздания, являемся важнейшим предметом и объектом ее изучения.

Философия, ее вопросы и проблемы, которые рассматривались и рассматриваются философами во все времена, на мой взгляд, это – объективная реальность и жизнь. Она затрагивает обобщенные, наиболее важнейшие категории жизни – нашего бытия. В этом смысле философия – уникальный фундамент, архетип, очень четкая, хотя и с широким многообразием, общая «математическая формула» ВСЕГО. Философия есть отражение объективной реальности в мыслях философов, потому мы и называем ее особой формой мышления.

А.Ц.: Уважаемый Давид Автандилович, какие вопросы и проблемы являются для современного общества актуальными? Ведь мир модернизируется, меняя, экспериментируя в том числе и с формами.

Д.К.: Отвечая на такой вопрос, у нас, как у людей находящихся в различных информационных потоках, складывается свое понимание о проблемах стоящих перед современным обществом, тем более в век бурного развития информационных технологий. В первую очередь мы привыкли слышать о проблемах экологии, проблемах связанных с будущим человечества, которые тиражируются и порой граничат с апокалиптическими взглядами в порядке актуализации вызовов-угроз человечеству. Я не столь категоричен и не жду «Апокалипсиса сегодня». Мне кажется наиболее важным и актуальным, что современное общество столкнулось с задачей переработки современных технологических и информационных новаций, скорости которых приходится уже даже сдерживать. Современный, без преувеличения, стремительный прогресс порождает проблему применения и реализации всех новых технологий для общества. Порой человечество морально, материально и физически не готово к новым открытиям, а вернее к их внедрению и воплощению на практике. Это становится трудноосуществимой задачей по причине экономического развития стран порождающих, в том числе и неравномерность распределения этих новаций. Представьте себе: с усложнением технологий неизбежно возникнет необходимость и новых алгоритмов и регламентов – их ведь надо эффективно использовать, а многих просто не хватает элементарных навыков, производственной культуры… Да, современные технологии уже настолько сложны, что они сами начинают влиять на социальную структуру общества – стимулируют ее усложнение. Если еще каких-то сто лет назад Вы могли бы, к примеру, самостоятельно заменить свечу и зажечь свет в темноте, то сегодня отключение электричества на какой-нибудь крупной станции, может вызвать хаос в высоко урбанизированном сообществе, одновременному сбою многих систем. Трудно представить, но все же – вообразите, что произойдет, если во всем мире вдруг отключить интернет… На первый взгляд, это банальные примеры, но за ними стоят сложнейшие проблемы, связанные с выживанием – безопасностью и порядком. Сказанное мной не ново – об этом пишут социологи, психологи, специалисты по информационным технологиям и т.д. Эта проблема, в какой-то мере напоминает то, что называют технологической и информационной сингулярностью в отдаленном будущем. Так что да – человечество двигается слишком быстро, надеюсь, не к Апокалипсису…

А.Ц.: Поле философии весьма обширно – от научных истин и теорий, до проблем, связанных с религиозностью и манипуляциями общественным сознанием и принципами социальной организации. Говоря иными словами, это — широкая палитра проявлений человеческого духа. Границы этого пространства задаются извечными философскими проблемами, на которые мыслящий человек не получет однозначного ответа. Последовательное хронологическое изучение философских воззрений, например, дает нам объективное представление о формах и средствах развития. Следовательно, освоение философии – это не более чем эффективный способ изобретения все более новых эпистем? Можно ли открыть новизну в философии?

Д.К.: Любая концепция и идея, в том числе в философии, и в других науках, имеет некую историю проблемы. В философии сложно быть новатором, потому как вопросы и проблемы, которые мы называем актуальными, уже когда-то рассматривались, либо предвосхищались прошлым поколением, даже если они не осознавали ее результативности. Приведем пример: все знают, что основоположником теории разделения властей был Монтескье, один из французских просветителей, но эти идеи в свое время высказывали и Макиавелли, и Локк, но и они не были их творцами… Или другой пример: все знают, что вычислительные и компьютерные системы строятся на двоичной системе – системе двоичных систем. Современная двоичная система была описана Лейбницем еще в XVII в. в работе Explication del’Arithmétique Binaire. В системе счисления Лейбница были использованы цифры 0 и 1, как и в современной двоичной системе. Как человек, увлекающийся китайской культурой, Лейбниц знал о книге Перемен и заметил, что гексаграммы соответствуют двоичным числам от 0 до 111111. Он восхищался тем, что это отображение является свидетельством крупных китайских достижений в философии математики того времени. Философы базируются на работах предшествующих изысканий и исследований и сегодня они довершают их, систематизируют, придавая логически выверенную форму. Знал ли Лейбниц, что его исследование этой двоичной системы станет у порога компьютеризации? Очевидно, что прогресс общества порождает новые течения, новые формы понимания, концепции, а потому философия никогда не будет стоять на месте – она будет развиваться, искать ответы на извечные вопросы бытия, будет искать истину, а «истина», как сказал Гегель, это «процесс познания» – линия, которая растянута на весь период, пока живет человечество.

А.Ц.: Нужно / можно ли задавать вопросы верующему человеку? Говоря иначе, можно ли верующему человеку быть «чуть-чуть» философом? Не уверен, что это значимый вопрос, но ведь есть проблема различий в уровнях мышления человека – каждый индивид рассуждает не только в контексте, в рамках своей природы, но и с учетом уровня своего опыта / развития – до того, как сознание достигнет своих творческих, философских начал, базовым основанием для него, своего рода рамкой / границей, выступает катехизис – догматы веры. 

Д.К.: Любая религия и есть философия, потому как вопросы, поднимаемые в ней, это и есть вопросы, поднимаемые в самой философии. Почему мы не имеем права рассуждать о природе Бога, о природе любви, благоденствия, сострадания? Ведь восприятие Бога в религии может быть одно, а в моем понимании это нечто совсем иное. Есть понятие Бога как некой антропоморфной сущности, которая порождена, несомненно, нашим человеческим сознанием. Считаю, что не будет ошибкой ставить знак равенства между религией и философией, потому что в целом поднимаемые темы и здесь, и там – это темы, заполненные глубоко нравственным содержанием и направленны на гармонию, любовь, счастье.… Но в деталях, в методах, они имеют разный вектор, состояние и качества: религия всегда ортодоксальна (догматична), она всегда непреложна, чему примером и служат так называемые катехизисы – описание (учебник) базовых элементов этой во многом конкретно-образной системы. В моем понимании религия в рамках катехизиса это слепая вера – вера основанная исключительно на эмпатии, доверии. Идеи, опыты понимания Бога я рассматриваю с позиции пантеизма или дуализма; для меня Бог и природа – знак равенства – упорядоченность закона природы, или даже БОГ в моем понимании, это то, что называют «нерешенные проблемы современной физики».

А.Ц.: Философия, как и любая другая мысль, должна развиваться, чтобы помогать людям осознавать важные для жизни вопросы. Одновременно возникает другой существенный вопрос: может ли философия быть только своя, национальная, этническая? Этот вопрос возник не сегодня. Он касается – в той или иной мере – и «больших», и «малых» народов. Можно ли говорить об африканской философии или автохтонной индейской, абхазской философии или правильнее считать, что в подобных случаях мы имеем дело с теми или иными формами мудрости?

Д.К.: В данном случае это переложенное на конкретную среду, этносферу, на конкретный этнический ландшафт всё то, что мы называем мудростью. Фундаментальные принципы бытия, которые отражены в этнических мировоззрениях, сформированные на этническом поле, в этнокультурном ландшафте, проблемы, будут архетипичны и едины для всех культур, народов, цивилизаций. К примеру, мифология у всех народов так или иначе имеет схожие мотивы, так как понятия (биномы) добра и зла, светлого и темного являются основополагающими однородными элементами, общечеловеческими принципами. Концепция мирового дерева, которая, на мой взгляд, ярко представлена в древнеиндоевропейских культурах, лучший тому пример – здесь сразу вспоминается древо жизни в христианстве, корни которой восходят к философии и религии древнего Востока. Так что философия, как уникальный способ познания и феномен культуры, пронизывает и составляет, разумеется, суть и этнической культуры.

 
А.Ц.: Уважаемый Давид Автандилович, нельзя не упомянуть о феномене Апсуара, о которой нет единой дефиниции. О системе «Апсуара» в абхазоведческой литературе написано одновременно и много, и почти ничего. Понятие «Апсуара» – «Абхазство» – чаще всего толкуется как совокупность самобытных абхазских традиций и обычаев. В частности, В.А. Чирикба и Г.А. Климовой рассматривают Апсуара в качестве совокупности этических и моральных поведенческих норм, которыми охвачены во всем многообразии формы жизни абхазского общества. Историк Е.К. Аджинджал пишет: «Апсуара» – это «сакральный кодекс (конституция) духовного космоса абхазов». Здесь подчеркивается существенная роль религиозно-обрядовой (сакральной) стороны в духовном содержании апсуара. Философ М.Б. Квициния, рассматривая соотношение системы апсуара и национального характера, предлагает следующее определение: «Апсуара – это этносоциологический феномен, сформировавшийся в ходе складывания абхазского этноса (в начале в художественной культуре абхазов), ставший в историческом развитии выше эстетических, религиозно-нормативных представлений, вобравший в себя высшие законы абхазского общества». У Вас, как у историка, несомненно, есть своя картина о данной системе. Так что это такое Апсуара? Можно ли называть его религиозно-философским учением, либо рассматривать это понятие широко неверно?

 
Д.К.: Это проторенная дорога, да простят мне мои коллеги, которые являются подлинными специалистами в изучении АПСУАРА – выскажу лишь свое мнение, которое, разумеется, не может являться последней инстанцией.

Что собой представляет Апсуара и каковы ее задачи?

Можно заметить, как в последнее время стало модно писать об Апсуара. Апсуара есть некая «народная конституция», система, которая несет регулятивную функцию, задачей которой является регулирование всех сторон жизни абхазского общества. Апсуара является продуктом исторического развития абхазов, но, с другой стороны, абхазы рождены Апсуара, и она вносит планомерность взаимоотношения всех блоков той этнической среды, в которой она формировалась. Без Апсуара нет абхазов, как и без абхазов, нет Апсуара. Апсуара и определяет народ апсуа – абхазов как таковых, негласно прописывая все элементы жизни, – она ведь для этого и существует.

Апсуара и есть философия.

Разве уважение друг к другу это не философский аспект? А нравственные принципы, уважение к старшим и младшим, разве это не философия?

Его можно назвать и религиозно-философским учением. Абхазы, словно дыхание застывших эпох, вобрали в себя различные религиозные формы мировосприятия. Вопрос религиозного аспекта все еще не достаточно изучен, а потому именно вопрос религиозных оснований и нужно исследовать, так как это один из основополагающих факторов бытия учения Апсуара как особой формы существования. Но Апсуара, будучи частью системы народного права, не была возведена в ранг правовой функции / системы – на протяжении всей истории абхазов мы не находим преемственности передачи его в письменной форме, она реализуется в форме Предания. На мой взгляд, главной его функцией является регулятивная, где различные социальные страты, структуры общества  регулировались системой негласных установок – принципов и предписаний.

А.Ц.: Как Вы думаете, а стоит ли его прописывать, стоит ли его фиксировать? Вы не думали о том, что после этого система можем начать разрушаться?

Д.К.: Абзагу Геннадиевич, а Вы как думаете, почему на протяжении веков был такой стереотип, что евреи самый умные люди на свете? Ответ очевиден и прост – еврейские мудрецы поняли, что самым главным является информация – она как орудие, инструмент сохранения самобытности. И они свое «Апсуара», в виде Торы и Толмуда, превратили в некий архетип, в некую непреложную истину, которую сохранили в информационном носителе и возвели в ранг некоего права и закона, который и сохраняет евреев как народ. В основе их учений лежит преемственность и передача традиций, закрепленных в информации не только устной, но и письменной. Мы – народ, который чаще всего передавал информацию из уст в уста, а за это время Апсуара наверняка подвергалась трансформации. И сегодня сложно сказать, сохранилась ли та первичная ее модель или основа, – вот в чем главный вопрос. А потому не знаю, можно ли его без должного уровня исследований – детальной реконствукции – возводить в ранг закона.

А.Ц.: Уважаемый Давид Автандилович, в завершение нашего разговора хочется услышать Ваш прогноз о будущем. Мир модернизируется, меняет формы, соответственно меняется и сознание социума. Какие, по Вашему мнению, категории будут определять границы мировосприятия, какие существенные изменения в общественном сознании нынешних постиндустриальных обществ, можно ожидать в ближайшие время?

Д.К.: Это близко к футурологии, к футуристическому понимаю, хомо футурус – человек будущего. Историк как никто другой близок к футурологии, потому что футуролог смотрит в будущее, а историк в прошлое: вглядываясь в прошлое, он видит будущее.

Мне кажется, что в будущем человек начнет воспринимать мир не изнутри во вне, а извне во внутрь. Психологический феномен гласит, что космонавты, возвращаясь на Землю, переосмысляют роль человека в мире и обществе. Я уверен, что человек начнет осваивать Космос, начнет открывать новые миры, которые сформируют новую модель восприятия мироздания. И на этом фоне он еще глубже осознает место и роль – смысл – нашей планеты, которая по праву остается подлинным центром ВСЕЛЕННОЙ. Однажды рубеж сознания достигнет такого уровня, что проблемы человечества будут решены – я в этом уверен.

Уважаемый Давид Автандилович, благодарим Вас за содержательную беседу и личностно яркую позицию по этим, как кажется, актуальным вопросам.

Интервью подготовил:

Цвижба Абзагу Геннадиевич – аспирант 1 года обучения кафедры национальных и федеративных отношений ИГСУ РАНХиГС (научный руководитель – проф. В.В. Шмидт)