«ФилософиЯ – место-время-значимость»: интервью с Александром Кузнецовым

Декабрь 1, 2016

«ФилософиЯ – место-время-значимость»: интервью с профессором Александром Валерьевичем Кузнецовым – исследователем и переводчиком наследия немецкой классической философии провел профессор кафедры государственно-конфессиональных отношений Вильям Шмидт.

Кузнецов Александр Валерьевич, известный специалист в области исследований немецкой классики в предисловии к статье «Кого мы читаем, когда читаем переводы немецкой философской классики?» сказал: «Как оказалось, после 40 лет борьбы за учёные степени и ласкающие слух научные звания, в итоге приходится вновь позиционировать себя лишь как начинающего исследователя творчества немецких философов».

По сути – поразительные слова понимания себя как место-время-значения. Уважаемый Александр Валерьевич, неужели человеку, накапливающему опыт, осмысляющего его (себя в контексте жизни – жизнь в ее проявлениях, её контексты, как своего рода интеграл бытия) и тем вписывающегося в историю мысли, нечего сказать, а лишь возвращаться к опытам осмысления, составившим историю мысли? Неужели человек настолько «внезапно смертен», что это не лишает его способности выговорить истину о себе / мире? Или он просто не в состоянии поставить тот и/или так вопрос, ответ на который был бы свидетельством истины?

Александр Кузнецов: Ну… нам просто пора и догадываться, если уж не знать, что непременно в жизни наступает момент и некоторое количественное изменение узнаваемого и осмысливаемого непременно приводит к изменению качества осознанного и… себя, как результата этого процесса. Ничего удивительного, что в такой момент, сделанное прежде начинает казаться совсем не таким значительным, нежели пока оно существовало в качестве общепринятой цели. А уж когда остаёшься один на один, сам с собой, на годы… «правда, только правда и ничего кроме правды» становится само собой разумеющимся девизом.

Кто-то из великих художников Возрождения сказал ученикам – никогда не пиши того, что не пережил!

Выговорить можно только то, что уж есть.

Додуматься только до того, о чём задумался. Да так, чтобы времени додуматься было достаточно. Да чтобы причина нешуточная.

«Что сказать» у каждого есть в изобилии. Вот только сначала подкрадывается предчувствие понимания, формулирующегося под вопросом – А какой смысл? Потом, если повезёт и удастся задуматься над тем, а что же такое смысл и откроется, что смысл – понятое тобой значение высвеченного собственным вопросом. И уж если повезёт, и следом придёт и осознание того, что значение (результат взаимодействия) останется прежним, даже если его не понять и никому не высказать.

А возвращаться… совершенно необходимо даже когда это возвращение к началу доски у овладевающего навыком строгания ученика столяра. А уж в науке и вовсе нет иного способа удостовериться, чтобы довериться и подчиниться знаемому, иначе как возвращаться в ином собственном состоянии к неизменному предмету исследования.

Древние, бросив нам восклицание «Познай себя!», отнюдь не произнесли нечто возвышенно малозначительное, чудом протиснувшееся через миллиарды других сентенций и мыслей. Просто обратили внимание на то, что познаём мы только способом сопоставления внутри нашего сознания того, что там, внутри же, порой неведомыми путями уже сформировалось.

Вильям Шмидт: Уважаемые друзья, пользуясь статусом этого дня – 17 ноября 2016 г. – посвящением его Философии, хотелось бы не только услышать мнение этого удивительного своей критичностью и скромностью человека, но и проникнуть в причудливость игры смыслами, значениями, если это, конечно, все-таки возможно.

Итак, Философия… Что это, если не опираться на опыт формализации в истории мысли, такое – особое мироощущения, способ выговаривания и/или способность к вопрошанию? А может это просто некая игра, художество, способ бытия, жизнепроживания? Или еще нечто?

А.К.: Повторюсь, — смысл есть индивидуально понятое значение.

Значение же,- есть неминуемый результат возможного взаимодействия с объектом, чей смысл понимается.

Значение уравнения 2х2=4 никак не изменится в зависимости от того, как я или кто другой его поймём. А вот результат использования этого значения в зависимости от индивидуального понимания, всегда неминуемо окажется и одинаковым – неожиданным, и поэтому разным – никогда не тем, которого желал.

Значению совершенно безразлично, какие смыслы мы приписали воспринятому или сподобились действительно установить в нём.

Кант, столь многими вроде как почитаемый, в частности, написал: «Исследование естественного рассудка» и «Исследование практического рассудка». У нас, правда, перевели как критику (гимназии у нас давно не в ходу, разве что названием, греческого устно-письменного уж и не встретить), да ещё и разума, тогда как он специально сконцентрировался на рассудке – Vernunft, который есть раздел сознания воспринимающий (ver-nimmt), а вовсе не расставляющий всё на свои места в сознании, приводя в систему, разум Verstand (он ведь ver-stellt).

И вот в этом исследовании естественно формирующегося (первозданного, самородного) рассудка Кант и сосредоточил главное своё внимание. Обнаружив, что рассудок, хотя и умеет уже высказываться, тем не менее более всего склонен к бесконечному хождению по лабиринту воспринятого, но… далеко ещё не переработанного. К применению уже принятого на веру – это ведь уже внутренний, родной продукт, в условиях отнюдь не сытного пребывания в опочивальне – в обстоятельствах непрерывного изменения… обстоятельств. А обстоятельства – они ведь и есть только то, что с нами непосредственно взаимодействует, опосредуя любой другой объект и любое другое явление в мире, на всякий случай объявленном бесконечным (т.е. не имеющим конечного и определённого значения!).

И как же быть, на что рассчитывать обладателю  рассудка в условиях, когда значение чего-то точно не понято, а взаимодействие с ним и результат совершенно неминуемы, кроме как рассуждать о бесконечном (не имеющем определённого значения = никакого внятного) мире вокруг, когда он ещё даже и не знает, что такое разум и рассудок, не знает, как они функционируют.

Кант подсказал – бесконечно (= точно уж без определённого заранее результата) бродить по неизвестному лабиринту с его тупиками. Не возбраняется при этом высказываться… можно и вопрошая — хоть себя, хоть соседей … по лабиринту. Разум-то разумных уже на других путях пребывает.

Проговаривание же, несмотря на весьма вероятную точно такую же перспективу функции рассудка, всё же есть средство ввергнуть материал рассудка – представления (постулаты неопределённой степени достоверности) в вынужденное, но всё более и более разумное взаимодействие. А взаимодействуют при этом вовсе не одни смыслы представлений, а их значения.

В.Ш.: здесь можно вспомнить ещё одно расхожее – Спор рождает истину! – верно?

А.К.: Да – рождает — точно. Вот только хуже всего у прекрасных спорщиков – у них ведь позиция, совсем не с потолка свалившаяся, — вызревшая. Аргументы в защиту позиции и против позиции.

Скорее уж спор рождает понимание  у того, кто имеет удовольствие и умеет спор слышать. Рассудок слушающего получает в готовом виде исполнение трёх домашних заданий одновременно.

Побродив по версиям трактовки смысла самого слова философия в греческом, для себя я остановился на простеньком, хоть и практически дословном его переводе – с умом дружить

В этом смысле, большинство традиционных трактовок смысла этого слова для меня уж больно напыщенны: мироощущение – вообще область дорассудочная, чувственных образов сознания (невзирая на упоминание ощущений), выговаривание – пресловутый дискурс (работа языком речи – лектика, при совершенном её проявлении), способность… – совершенно не обязательно подтверждённая с точки зрения осуществимости возможность.

Так и получается, что Философия — способ жития-бытия. Вот такая банальная правда – быть с умом в друзьях, хотя бы со своим (в нём нет ничего чужого, даже если чужое и проникло без соответствующей пометки на нём).

В.Ш.: Уважаемый Александр Валерьевич, если допустить, что слово (мысль) – это не означаемое и означающее, а инструмент, каким человек орудует в природе(ах), среде/пространстве(ах), «удлинняющий его руку», чем тогда будет то, что мы называем «философский вопрос»?

А вообще есть ли такой феномен как «философский вопрос» – не симулякр ли это, а может и того хуже – «покемон»?

А.К.: В природе человек словами пока не больно-то и орудует. Больше декларирует. Чаще всего даже не зная, ни природы слова, ни верного способа таковой природой воспользоваться. Даже при том, что давно знает (мог бы знать поголовно), что слова – сочетания колебаний физических тел известного диапазона частоты, интенсивности и направленности. С возможностью совпадения частоты собственного резонанса подвергаемых воздействию тел и эффекта сменяющейся последовательности (колдуны в этом направлении сильно усердствуют, поскольку хоть и забыты истоки произнесённого слова, но было же – было в истории человечества и совершенно достоверное потрясение от произошедшего результата… реализованного значения…).

Пока только с грехом пополам удаётся управлять словом произносимым только человеком же созданными механизмами (действующими системами).

Чуть у людей получше получается – управлять людьми словами.

Человеческий это атрибут – слово речи, очень человеческий.

В.Ш.: Глядя на то, как активно трансформируется действительность (насколько «подвижна» реальность) и как бы критично и с недоверием мы не относились к концепту «эпистема», похоже, столь важный для онто-гносеологической определенности субъекта «Вечный вопрос» – это день вчерашний – пораженная (надуманная) актуальность…

Очевидно же, что, с логической точки зрения, равномощными являются утверждения «каков человек – таков и его мир / Бог [история, культура – творящий Бога человек]» и «каков Бог – таков и его творение / Человек [мир – творящий человека Бог]», а единственное их отличие будет в акциденциях – принципах и способах (видах) морально-нравственных и эстетических [аксиологических] построений.

Так что – Мир, сделал круг, возвращается в нео-Космоцентризм?

А.К.:  Ох уж эти складно звучащие на греческом, а ещё того пуще – «новообретённые» слова…

Знание, по-гречески, всё таки – γνώσεις  (гносис).

Эпистема (επιστημη ) – умение через опыт (опять – епархия рассудка).

Есть у Гегеля пассаж о целях словоупотребления иностранных слов… Так вот, он явно «не был уверен», что употребляются они «для пущей ясности».

В.Ш.: Уважаемый Александр Валерьевич, благодарим Вас за эту возможность приобщения к реальности, которую, надеюсь, всё же можно назвать «пространство Философии». И, если позволите, ради любопытства – а как будет выглядеть Ваш вопрос, который можно расценить как философский?

А.К.: Как отыскать противоположности в существе, не пускаясь во все тяжкие?

В.Ш.: Еще раз – благодарю за удовольствие общения и возможность приобщения к мысли – её пульсу и движению.

 

Анонсы и новости


Нравится
Поделиться