Интервью с игуменом Иннокентием (Павловым): «Желательно взглянуть в будущее, когда религиоведы и теологи составят одно научное сообщество»

Январь 13, 2017

«Желательно взглянуть в будущее, когда религиоведы и теологи составят одно научное сообщество» —  интервью с игуменом Иннокентием (Павловым) провел профессор кафедры государственно-конфессиональных отношений Вильям Шмидт.

Игумен Иннокентий (Сергей Николаевич Павлов), кандидат богословия; преподавал церковную историю в Ленинградской духовной семинарии (1987-1994), референт по богословским вопросам Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата, в преподаватель библейских, богословских и церковно-исторических дисциплин в различных теологических учебных заведениях Москвы (1993-2012). Автор 5 книг и более сотни статей; участвовал в работе над Библией: современный русский перевод (Российское Библейское Общество, 1995-2012 гг.).

Вильям Шмидт: Уважаемый о. Иннокентий, благодарю Вас за согласие обменяться мнениями на старте года. Если позволите –  начну с вопроса о предстоящем 100-летии радикального изменения государственного и общественного строя в нашей стране, самым непосредственным образом затронувшим религиозную сферу: какой урок и/или вывод из истории нашего Отечества в ХХ в. для Вас может быть главным и какой второстепенный, второго или третьего порядка?

игумен Иннокентий: Уважаемый Вильям Владимирович, здесь можно было бы говорить о многом, но если касаться именно религиозной составляющей событий февраля-марта 1917 г., то к нему Россия пришла с 95-процентной безрелигиозностью образованного общества, для которого не было моральной проблемы преступить через присягу, являвшуюся до того религиозным актом. В этой ситуации оказалось, что Православная Российская Церковь никакая не опора Трона и никакая ни скрепа Российской государственности.

В свою очередь октябрь 17-го выявил значительную не только безрелигиозность, но и нередко открытую антирелигиозность «простого» народа и прежде всего «человека с ружьем», стоявшего за партией большевиков.

Прошедшие сто лет, включая четверть века «религиозного возрождения», конечно, многое изменили: народ стал образован, есть предпосылки гражданского общества (порядка 20% населения, согласно социологическим исследованиям, исповедует либеральные ценности). При этом «религиозный фактор», о котором говорят разные исследователи, по сути религиозным не является, а именно: мораль подавляющего числа россиян отнюдь не религиозна, а отнесение себя к тем же православным, включая участие в церковных ритуалах (главным образом, в отпеваниях умерших родственников и коллег), должно рассматриваться (как, кстати, и в других европейских станах) в качестве варианта национальной самоидентификации и следования «национальной традиции».

Отсюда главный урок для нынешнего российского политического класса: нео-симфония с той же РПЦ-МП совершенно бесполезна для нынешней государственности в качестве  скрепы. Ну а далее – нынешнее внедрение в школы тех же ОПК, несомненно, будет иметь такие же последствия, что и насаждение Закона Божия в дореволюционной школе.

Я не сомневаюсь, что будущие поколения россиян будут в своем подавляющем большинстве религиозно индифферентны, разве что без тех богоборческих, точнее церквоборческих интенций, что были у их теперь уже далеких предков.

В. Ш.: Досточтимый о. Иннокентий, простите, если позволите, в контексте современных проблем религии (религиозных объединений/организаций) в России, обращает на себя внимание, если можно так сказать, «бездействие» Межрелигиозного совета России, в состав которого, как известно, не входят НРД. Можно ли полагать, что представители традиционных религий не видят за этой столь вульгарной правоприменительной избирательностью, в который все более погружается правовая система России, угрозы в ограничении хозяйственных свобод и статуса своих религиозных объединений, ведь недалек тот час, когда Верховные или Конституционный Суды дадут рекомендации по итогам обобщения судебной практики?

и.Ин.: Ну, это смотря что считать «бездействием». Я специально зашел на сайт МСР и увидел, что он очень даже «действует»: регулярно собирается, делает заявления, отправляет своих функционеров на международные форумы. Правда, эта «бурная деятельность» очень напомнила мне Советский комитет защиты мира, где, кстати, практически те же «уважаемые религии» в ряду прочей советской «общественности» также были представлены своими высокими представителями. А вопросы их «хозяйственных свобод и статуса» решаются ими в рамках той же нео-симфонии, которая у нынешнего Российского государства не только с РПЦ-МП, но и с прочими уважаемыми им конфессиями/религиями. Так что НРД, в любом случае, ловить здесь нечего.

В.Ш.: Ваше Высокопреподобие, сегодня, в условиях повышения ценности экспертного знания, когда практически завершена работа над профстандартом «Специалист по вопросам межнациональных и межрелигиозных отношений», мы все активнее ставим вопрос введения таких узкопрофильных экспертиз как этнологическая и теологическая. Как Вы полагаете, не сыграет ли с нами в очередной раз злую шутку пресловутый человеческий фактор, когда в условиях крайне высокой политизации, какую мы наблюдаем в религиозной и этнополитической сферах, теологи начнут рядиться в религиоведов, а религиоведы в теологов – для многих ведь грань между этими отраслями науки не очевидна, а многие ее настойчиво стали игнорировать: академическая среда, как известно, это не какие-то «марсиане», а обычные наши сограждане, которые давно и хорошо умеют выставлять «нос по ветру» еще задолго до самого поветрия…

и.Ин.: Касаясь проблемы религиоведы vs теологи мне бы хотелось выйти за рамки нынешней, надеюсь, преходящий конъюнктуры. Хотя, отмечу, и теперь тот же религиовед по диплому может хорошо разбираться в вопросах религиозных учений и дать квалифицированную теологическую экспертизу, тогда как теолог по диплому может (сам знаю таких) компетентно разбираться в вопросах церковно(религиозно)-государственных и/или межконфессиональных отношений, хотя они и прописаны в «исключительной» сфере религиоведения.

Но мне желательно взглянуть в будущее, когда религиоведы и теологи составят одно научное сообщество, как это имеет место, скажем, в США, где теологический диплом позволяет его обладателю занять место в отделении изучения религии государственного университета (университета штата).

Какой путь для этого нужно пройти преобладающим в России православным теологам, учитывая, что Московская и Санкт-Петербургская духовные академии с прошлого года имеют государственную аккредитацию? Ответ прост: преодолеть конфессиональную ограниченность и встать на путь историко-критического подхода к предметам своего изучения. Понятно, что речь здесь не идет о спекулятивном (умозрительном) богословии, которое наукой никак быть не может, относясь к религиозному творчеству по аналогии, скажем, с творчеством поэтическим. А в области религиозного источниковедения (того что называют библеистикой и патрологией) и церковно-исторических дисциплин отчего же нет. Кстати, и теперь имеются сферы чисто научного сотрудничества светских и церковных ученых: я сам еще с 1985 г. многократно участвовал в конференциях славистов довольно высокого отечественного и международного уровня как исследователь истории славянского перевода Нового Завета. Так что задел здесь уже есть. Но важно его расширение.

В.Ш.: Да – соглашусь с Вами. Досточтимый отче, Вы не могли бы сделать уточнение: если обозреть год ушедший с учетом исторической значимости и потенциала, какие из его событий Вы определите как значимые и какие тенденции/противоречия было бы хорошо, если бы получили развитие и состоялись?

и.Ин.: Я на этот вопрос уже ответил: для меня таким событием стала государственная аккредитация, которую получили МДА и моя alma matеr – СПбДА. А о тенденции, развития которой я желаю, выше я сказал достаточно подробно.

В.Ш.: Дорогой о. Иннокентий, в завершение нашей встречи – небольшая просьба, связанная со спецификой предстоящего совсем скоро, 15 января, дня по сути, нашим профессиональным праздником – Всемирным днем религии.

Такой же День есть и у философов – его отмечают в 3-й четверг ноября; в тот день мы устроили в библиотеке РАНХиГС собеседование у философского камня, а по его окончании один из наших студентов, как это водится у молодых и жаждущих открытия полноты то ли бытия, то ли Истины, представил 10 вопросов с просьбой дать ответ.

Как и я, многие из наших коллег предложили свой вариант ответа на них, а теперь, пользуясь таким случаем – встречаясь с человеком, создавшим до сего дня не утратившим своей актуальности учебник по Новому Завету, хотел бы предложить эти вопросы и Вашему вниманию. Если позволите, буквально – блиц:

  1. Какова природа Вселенной?

и.Ин.: С научной (физической) точки зрения – материальная. Кстати, когда Библия говорит о «небе и земле» (Быт 1: 1), то по ее изначальному смыслу имеется в виду видимый, т.е. материальный мир

  1. Есть ли какое-то Высшее Существо?

и.Ин.: Помню, как известный тезис атеистической пропаганды поздней хрущевской поры: «Гагарин в космос летал, Бога не видал», вызывал тогда смех и у вполне безрелигиозной публики. Другое дело, что вопрос бытия/небытия Бога лежит, на мой взгляд, вне научной сферы. А если стать на библейскую точку зрения, то Он трансцендентен (потусторонен нашему материальному миру), а по сему необъективируем. А каков Бог, бытие которого признают верующие в Него? Христианский ответ (опять же совершенно не научный) здесь однозначен: «Бог есть любовь» (1Ин 4: 16).

  1. Каково место человека во Вселенной?

и.Ин.: Если стоять на научной (биологической) точке зрения, то это высший примат. С библейской позиции – это венец и центр мироздания.

  1. Что такое реальность?

и.Ин.: Соответствие действительности, для ученого – материальной, а для религиозного человека еще и духовной.

  1. Что определяет судьбу каждого человека?

и.Ин.: Историческая обусловленность. Хотя христианин верит еще и в Промысл (Предведенье) Бога о мире и человеке.

  1. Что такое добро и зло?

и.Ин.: Два полюса целого. Когда Библия говорит о «познании добра и зла» (Быт 3: 5), это, по изначальному ее смыслу, означает «познание всего», к чему и стремится историческое человечество. Собственно, добро и зло различаются как плюс и минус, в том числе и в нравственной сфере.

  1. Почему наша жизнь такая, какая она есть?

и.Ин.: Ввиду исторической обусловленности, которая, впрочем, складывается не без нашего участия.

  1. Каковы идеальные отношения между личностью и государством?

и.Ин.: Следует говорить между гражданином и государством. В идеале, граждане составляют (образуют, производят) государство для защиты своих индивидуальных и общих прав и свобод.

  1. Что такое любовь?

и.Ин.: Если кратко: жизнь не только для себя.

  1. Что происходит после смерти?

и.Ин.: Небытие. По-библейски это обозначается еврейским словом шеол – тьма в недрах земли. Опять же, по библейским и самым начальным христианским воззрениям наказание грешников состоит в их вечной смерти, тогда как праведникам уготовано телесное воскресение, поскольку библейская традиция не признает жизни вне тела. Другое дело, что в возможность воскресения можно только верить, о нем нельзя говорить с научной точки зрения. Более того, жизнь по воскресении, согласно Новому Завету, будет в «теле духовном» (1Кор 15: 44), когда у человечества не будет нужды в размножении и, следовательно, не будет половой жизни. Обычно моих молодых слушателей это огорчает. Так что, друзья, наслаждайтесь этой стороной жизни теперь, пока вы в «теле душевном», которое смертно ввиду необходимости смены поколений, что предусмотрено замыслом Бога, согласно библейскому рассказу о творении мира (Быт 1: 28).

и.Ин.: Уважаемый Вильям Владимирович, благодарю Вас за эту возможность обменяться мнениями по этим актуальные вопросы. Желаю успеха конференции в РАНХиГС.

В.Ш.: Взаимно – и я Вам признателен за это общение – благодарю и испрашиваю молитв.

 

 

Анонсы и новости


Нравится
Поделиться