23 Февраля: ощущать себя выброшенными на плодородные пашни зёрнами, а не просто кормом для птиц

23 Февраля – день особый: торжественный и насыщен метафизическими началами – он о Защитниках – всех тех, кто стоит на охране рубежей и обеспечивает тыл – умножает мощь и создает ресурсы.

Идеократия, как известно, – она потому как метафизика, что без физики ей никак – никак вне её, но главное в ней все же контекст и содержание – порядок вещей и предметов.

О старых-новых контекстах и духе времени 23 Февраля пытались разобраться директор Центра религиоведческих и этнокультурных исследований Вильям Шмидт и преподаватель кафедры «Международное сотрудничество» Нелли Ончурова, в рамках межвузовского проекта «Идеократия: знаки, образы смыслы», пригласив студентов посетить спектакль Сергея Кургиняна «Зёрна».

Сегодня все отчетливее звучит непростой вопрос: как быть народам, принципиально не имеющим опыта поражения, да еще и в условиях, когда они все же проиграли войну нового типа, а осознания этого факта все нет – в историко-политическом бытии у этого народа нет такого опыта – опыта осознания, сравнивать не с чем? – Страхи от монгол, чуть от смуты, но это не совсем о том, уточняет, например, В. Невейкин

Новая жизнь идет, уже началась — давно идёт на ином уровне, в иных реальностях… Мы отстаем и проигрываем потому, что не имели поражений? Но чтобы не погибнуть, нам, как намекает Игорь Дудинский, нужно вновь погрузится в практики и тактики иррациональности; и этот шаг к реинтерпретации историософских начал бытия состоялся.

Так что вердикт очевиден^ жизнь стала иной – расслоилась – началось формирование принципиально разных технолого-метафизических гетто, а в них и государств – принципиально новых государств…

Наш, отечественный, на все это ответ, кажется, тоже активно формируется.

Участник похода в Театр на досках на спектакль «Зёрна» — курсант Военного университета Минобороны России, который готовится стать аспирантом по специальности 23.00.03 – политическая культура и идеологии, Абзагу Цвижба размышляет:

В основе постановки – мотивы рассказа Антуана де Сент-Экзюпери «Военный лётчик». Поставленная еще в прошлом году пьеса пользуется большим спросом из-за её экстраординарности: «Зёрна» С.Е. Кургиняна пронизаны философией, поэтому и понять её неподготовленному зрителю, скорее, будет не просто, несмотря на раскрытие главной идеи в конце пьесы собственно режиссером – всякий спектакль заканчивается дискуссией режиссера со зрителем…

Как обретают жизнь зерна в условиях остывания духа? Как избавиться, освободиться от ощущения поражения? Что станет зерном, из которого может произрасти победа? Что ждёт нас впереди? Чего нам ждать? – это те вопросы, которые задают себе военные лётчики перед лицом опасности.

Повесть Экзюпери – это истязающий поиск ответов француза на мучивший его вопрос: как поднять Францию с колен? Как справиться с боязнью страха и угнетенности, пониманием собственного поражения? Смогут ли побеждённые стать в будущем победителями? Герои пьесы уверены, что, если выживут, их жизнь изменится, а в противном случае – эта жертва станет фундаментом будущей победы, последующего преодоления преград для поколений. – На сцене летчики ведут диалог с людьми из будущего, которые обращаются к прошлому, чтобы понять, как освободиться от синдрома поражения.

Перед нашими глазами, в сдавливающей тьме сцены – переживание синдрома поражения отдельного, как сущности, человека, переживание одного, а не всех – народа, страны, – преодоление синдрома поражения внутри человека, который вопреки всему не желает сдаваться. Но что будет дальше? Ведь освобожденное от синдрома поражения зерно должно прорасти.

«Мне надо знать, за что я буду умирать», – говорит Экзюпери и поэтому он уверен, что жертву можно принести только на алтарь смысла, чего-то существенного. Неслучайно герой повести постоянно теряет спички, и их отсутствие – как неспособность сопротивляться, ибо спички – это все же источник огня. И в тот момент, когда рождается сопротивление, спички находятся – находятся сразу: появляется столь важная для героев надежда.

Весь спектакль почти как ритуал – и разворачивается он в атмосфере мрака, отчего появляется странный внутренний дискомфорт: состояние и атмосферы накаляюются, даже несмотря на свет загорающихся в конце пьесы свечей…. Сакральность проявляется здесь особенно – и теннисным мячиком, и омыванием в чане ярко обнажённых ног, усиленным акцентом на спички, мокрые чёрные тряпки, напряженно вычерчиваемые прицелы, треугольники и множество иных элементов, которые, как может показаться, отвлекают зрителя от основной идеи спектакля… – Зрителю сложно, и даже очень: как в таком обилии смыслов уловить главную идею постановки, в которой заложен философский смысл, если только не с помощью этих странно вписанных в пространство спектакля знаков – вопрошание «что это, что это было?» начинает звучать заново, звучать в тебе, где уже твоя жизнь или спектакль, или почему-то не очень…

Остановить время невозможно. А значит и зёрна прорастут. Потому, наверное, главное, чтобы с каждым днем все больше людей ощущали себя зёрнами, выброшенными на плодородные пашни, а не просто кормом для птиц.